Я памятник себе воздвиг чудесный
Вечный,
Металлов твёрже он и выше пирамид...

Так в 1795г. Гаврила Романович Державин оценил результат своих великих трудов на благо России.

Позже (в 1836г.), на излёте своей бурной жизни, А.С. Пушкин повторил слова своего замечательного
предшественника:

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа…

Увековечить память о себе, оставить свой образ в истории, жить среди людей как можно дольше – наше подсознательное стремление.
Секрет вечной жизни был найден ещё в IV тысячелетии до н.э. или даже раньше, когда в долине Инда, люди древне-индийской культуры Хараппы начали создавать изделия из обожжённой глины, камня, металла: вначале бытового назначения — посуда, детские игрушки, фигурки людей, и как венец — портретная скульптура.

Уже тогда, в лицах каменных мужчин, терракотовых и фаянсовых богинь присутствовали портретные черты конкретных людей. В огромных, широко раскрытых глазах этих очаровательных существ изумлённо-восторженное восприятие внешнего мира, напряжённая радость жизни во всей притягательности её чувственного бытия. 

По торговым путям искусство скульптурного портрета растеклось по миру и в период зрелой архаики достигло Афин, создав удивительные пластические образы. Мы не говорим о прямом заимствовании, хотя сообщение между Индией и Грецией — через посредство Персии в ту пору становится регулярным. Эстафету у греков приняло римское искусство, побуждая римлян заказывать статуи родных и свои скульптурные портреты, хранимые ими в особых шкафах. Изображения эти делались из глины, камня, бронзы, в зависимости от достатка и вкусов римских заказчиков, причём одни придерживались традиционного физиономического портрета, другие брали за образец греческие творения.

Так, на протяжении всей истории, во всех культурах скульптурный портрет стал наиболее распространенным способом сохранения образов своих близких. Сегодня в наш "оцифрованный" век компьютерных технологий, возникла иллюзия возможности фотокамер фиксировать любой момент нашей жизни. Но, к сожалению, эти стремительные способы и общедоступные средства эфемерны и ненадёжны.
Тем интереснее нам люди, посвятившие себя традиционным способам хранения высшей правды образа в материале. Об одном из таких мастеров мы и поговорим.

Дмитрий Лиховцев художник, скульптор, керамист, воспитанник «Строгановки» (МГХПА им. Строганова). Его работы с некоторым налётом экспрессионизма без претензий на монументальность, передают непосредственное, живое, впечатление от модели.

В ранних произведениях Дмитрия мы наблюдаем широкий спектр поиска пластических форм, стиля, цвета, языка общения со зрителем. Сегодняшний Лиховцев – мастер портрета, исполненного в технологии современной скульптуры – керамике, возрождённой М.Врубелем в Москве и С.Мамонтовым в Абрамцеве в 1890 – 1900 гг. Тогда миру искусства явились сказочные образы Демона, Купавы, Мизгиря.

Творческий диапазон нашего героя безграничен. Увлечение спортивной тематикой, унаследованное из семейных традиций сменяется античными и классическими мотивами. При этом он сохраняет творческую независимость и принципы художественного мировоззрения.

Дальнейший поиск ведёт художника к разработке образа современника, к детским портретам, к характерным лицам людей сегодняшних. И далее, по законам диалектики, двигаясь по кругу, он вновь возвращается к реминисценциям древнеегипетских и античных образов.

Господи, как богата керамическая скульптура — вечное искусство, пережившее тысячелетия. Даже механическое разрушение не мешает шедеврам из глины возродиться спустя века. Поражает парадокс: с одной стороны, кажущаяся простота и доступность керамических технологий, и с другой — сложность и трудоёмкость творения образа из глины (как бы она ни называлась: терракота, фаянс, фарфор…)

Портрет, созданный руками художника может разлететься в печи при обжиге, может не принять цвет, разрушиться при отделке, да и мало ли ещё каких «может быть». Тем ценен героизм художника, посвятившего себя керамической пластике.

Одно можно сказать наверняка: Дмитрий Лиховцев – Художник, открывающий пути в вечность.

Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привёл к человеку, чтобы видеть как он назовёт их, и чтобы, как наречёт человек всякую душу живую, так и было имя ей. (Бытие, гл. 2.19).

Если вдуматься в эту библейскую аксиому, то очевидно, что в самом начале истории человек активно привлекался Господом Богом как соавтор к созданию всего живого на земле. Принимая во внимание, что вся эта живность образовывалась из земли, то первым и главным творческим актом, лежащим в основе существования биологических видов является искусство керамики. Соответственно первым и главным керамистом, покровителем искусства керамики можно считать Самого… не будем поминать его имя всуе.

Вообще, размышляя о керамике, как о явлении мировой культуры, трудно себе представить развитие человека и общества без этого глобального ремесла и искусства. Причём изначально ремесла, превратившегося в процессе в искусство. Камень и металл появились гораздо позднее. По ассоциативному ряду и камень, и металл - материалы более жесткие, более ориентированные на разрушение. Керамика же в отличие от них - материал созидательный, близкий по духу природе живого. Это материал из Эдема, лежащий в основе всего сущего.

Здесь возникает вопрос: "А люди, посвятившие себя керамике, кто они? Избранные, которым Создатель дал право творить собственные миры? Не ярмарочно-балаганых кукол, а миры, наполненные диковинными существами, формами невиданными и образами неслыханными"?

Эпоха копирования окружающего мира в искусстве завершилась в конце 19 века, уступив набиравшим тогда силу фотографии и кинематографу, а в конце 20 века всё это усугубилось ещё и цифровыми технологиями. Сегодня почти у каждого «фото» и «киностудия» лежат в кармане, будоража амбиции владельца.

Нельзя сказать что все художники прошлого слепо следовали натуре. Во все века великие поднимались до создания собственной вселенной. Теперь сотворение мира для художника обязательное условие.

Сегодня сделать похоже способны многие искусные ремесленники, а вот подняться до уровня созидателя, сотворить собственную планету и заселить её своими чувствами, реализованными в образах... Это для тех немногих, отмеченных Господом.

Я вновь и вновь обращаюсь к работам Дмитрия Лиховцева, к миру, созданному его воображением. Его стражи, возникшие в потаённых глубинах сознания, причудливые рыбы, вплывающие в реальный мир из детских снов, африканские животные из воспоминаний о сафари, пережитых в прошлых жизнях. То, что Дмитрий - Творец видно по каждой его работе. Его вселенная лежит за пределами современного телевизионно-компьютерного мира, но тем, кому она близка, открыт доступ в Эдем!

А. Львов

Как я полагал, предыдущим текстом была исчерпана тема культуры речи, но буквально в тот же день тележурналистка резюмировала свой репортаж словами: «Говоря человеческим языком…», а следом прозвучало сообщение, что строители крымского моста установили юбилейную двухсотую опору, а затем слово прецедент было использовано вместо слова инцидент.

Да простят меня за излишнюю настойчивость, но не бывает юбилейных гвоздей, шпал и опор, годовых, двух-, трёх-, пятилетних юбилеев. Это основополагающее библейское понятие (юбилей) означает пятидесятый год.

«И освятите пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям её; да будет это у вас юбилей; (Библ. Левит. Гл.25.10)». Понятие это также свято как суббота и бросаться им не пристало.

Прецедент — это случай, служащий примером или оправданием для последующих случаев этого же рода (Ожегов), и он принципиально отличается от инцидента – случая неприятного, недоразумения, столкновения (Ожегов). Это не синонимы.

В последнее время на волне всеобщего невежества выплыло слово ностальгия. У Ожегова оно значится, как книжное, то есть не предназначенное для широкого использования в разговорной речи. Означает же оно тоску по родине со ссылкой - неправильно употреблять в значении тоска по прошлому. Правда в новейших словарях это неправильное значение уже даётся как нормативное. Появился даже телевизионный канал с этим названием. Кто и о какой родине горюет на этом канале?
Понятно, что язык постоянно меняется, вот только почему решающую роль в развитии нашей родной речи играют невежды?

В связи с январскими холодами в северном полушарии любимым словцом первого канала телевидения стал специальный термин коллапс (лат. ослабевший, одряхлевший, упавший). Дотошный читатель может заглянуть в солидные словари и убедиться, что термин этот не был общепринятым ещё каких-то 20-30 лет назад. А теперь мы через слово слышим: коллапс в стамбульском аэропорту, коллапс на дорогах, коллапс в энергосистемах. Как журналисты недавнего прошлого обходились без этого универсального понятия, любимого медиками и астрофизиками? Причём первые констатировали коллапс по таким признакам, как резкая слабость, бледность, похолодание конечностей; а астрофизики, добавляя слово гравитационный, рассуждали о процессах рождения «чёрных дыр». Так что же на самом деле произошло в Стамбуле? Кто там одряхлел, и у кого там чего упало? Или это всё тот же ильфовский домкрат, который стремительно падал?

Возможно, у кого-то возникнет вопрос: "Что это он о словах на сайте, посвящённом художнику"? Просто я солидарен с Михаилом Шемякиным, горевавшем в недавнем телеэфире о культуре современных художников, особенно молодых, не интересующихся литературой, музыкой и художественным наследием, вообще Культурой. Так что, «говоря человеческим языком», культура, как беременность — либо она есть, либо её нет и никаких чуть-чуть.

А. Львов