Искусство принадлежит народу! Под этим лозунгом выросло не одно поколение советских людей. Эту установку вдалбливали с раннего детства всеми доступными в те времена (говоря современным языком) средствами массовых коммуникаций. Из этого безобидного, в общем-то, постулата следовало, что оно, искусство, обязано быть понятным и доступным широким слоям населения (главное пролетарским массам, руководящую роль которых неустанно оберегала родная партия). В конце концов, всё сводилось к тому, что искусство должно быть понятным руководителям партии и правительства, присвоившим себе роль авангарда. Что это были за пролетарии, вспоминать не будем, однако право решать — что искусство, а что нет, они захватили прочно и надолго.

Сегодня другое время. Теперь уже никто не настаивает на всенародной принадлежности искусства. Приоритет, скорее, за слоганами: «искусство принадлежит богатым!», или «кто платит, тот и заказывает музыку!». И нынешние хозяева жизни ̶ рэкетиры, казнокрады, взяточники и их подруги, определяют каким должно быть искусство. Как жить, чем дышать, а, главное, что есть художнику.

Парламентарии, не сомневаясь в своей эстетической состоятельности, демонстрируют перед телекамерами собственные портреты в гусарских доломанах и рыцарских доспехах, похваляются пародийными «васнецовскими» полотнами с физиономиями домочадцев, пририсованными былинным богатырям. Торжество балагана! Ярмарочные картоны с отверстиями для морды-лица. Эдакие пошлые открытки «Привет из Сочи».

Мэры городов тратят сумасшедшие деньги, заказывая граффити для фасадов, по их же милости безликих домов. Теперь не архитектурные изыски радуют глаз горожанина, а циклопические картинки из букваря и безграмотная, безвкусная реклама.

Что ж, какая жизнь, такое и искусство. И жалеть не о чем, тем более, что народу оно никогда не принадлежало, а было всегда элитарным. Вот и выходит, какое государство – такая и элита, какая элита ̶ такая и жизнь у художника.

А. Львов